возвращение балалайки
Василий Васильевич Андреев
(1861-1918)
русский музыкант, виртуоз игры
на балалайке
Как велики должны быть знания, чтобы построить
современную скрипку? Именно «построить». Исключительное соответствие множества самых мелких деталей, целесообразность строя, проверенная веками. Тут и находчивость и выдумка, благодаря которой ничего общего не имеющая со словом «музыка» кишка овцы стала струной и под воздействием натертого конского волоса начала издавать нежнейшие звуки. Современная скрипка — это прежде всего много, много чертежей. Точность их можно сравнить с точностью расчета па часовом заводе. Да и не только в расчете дело. Материал, лаки, клей, искусство, манера мастера — все это делает возможным возникновение столь удивительного явления, называемого скрипкой.
Но почему мы говорим о сложностях изготовления скрипки? Ведь глава названа «Возвращение балалайки»! А потому, что современную балалайку построить ничуть не легче. Такие же примерно чертежи — расчет балалайки — лежали в папке молодого человека, который в начале 80-х годов прошлого столетия торопливо шагал по улицам Петербурга. Молодого человека звали Василием Васильевичем Андреевым. Он, видимо, рассчитывал на то, что первый же опытный музыкальный мастер тут же возьмется сделать по его чертежам инструмент... Для того, чтобы сделать расчет этого чертежа, молодому человеку пришлось собрать целую коллекцию балалаек. Тут были и вятские, и рязанские, и вологодские, и владимирские и еще многие из разных областей России. Были они с треугольным кузовом и с овальным, долбленые и клееные, с длинным грифом и с совсем короткой шейкой, с двумя струнами и с четырьмя... Словом, была проделана огромная работа, прежде чем был сделан вывод: «Три струны и треугольный кузов-резонатор типичны!»
Старинная балалайка
Но почему возникла у Василия Андреева такая потребность? На этот вопрос отвечает сам В. В. Андреев. «... Был тихий июньский вечер. Я сидел на террасе своего деревянного дома и наслаждался тишиной деревенского вечера... Совершенно неожиданно я услыхал дотоле еще неведомые для меня звуки... Игрок наигрывал плясовую песню вначале довольно медленным темпом, а потом все быстрее и быстрее. Звуки разгорались все ярче, мелодия лилась, полная ритма, неудержимо подталкивая к пляске... Я сорвался с места и подбежал к флигелю, откуда неслись звуки; передо мной на ступеньках крыльца сидел крестьянин и играл... на балалайке!.. Я был поражен ритмичностью и оригинальностью приема игры на балалайке и никак не мог постичь, как такой убопий с виду, несовершенный инструмент, только с тремя струнами, может давать столько звуков!.. Присмотревшись внимательно, как играл Антип (имя работника), я попросил его тут же показать некоторые приемы игры». Василий Андреев с детства интересовался музыкальными инструментами, бытовавшими у крестьян. Ко времени составления своих знаменитых чертежей он уже совершенно свободно играл на гармошке, на пастушьей брёлке, на свирели и многом другом. В несколько дней постиг он все премудрости игры Антипа. Но как музыкант он быстро почувствовал, что в своем тогдашнем состоянии балалайка не смогла бы дать большего: слишком ограничены ее технические, а самое досадное, — звуковые возможности. Вот почему молодой человек направился теперь к одному из музыкальных мастеров Петербурга, представляя, как элегантно будет выглядеть сверкающая лаком новая балалайка, а самое главное, как она великолепно зазвучит!.. Балалайка... Есть инструменты, ставшие музыкальным символом того или иного народа. Например, гитара — испанский национальный инструмент, мандолина — итальянский, волынка — шотландский, кантеле — карело-финский, бандура — украинский и т. д. Все в мире знают, что балалайка — это русское. передающее хар Любопытно уже самое название инструмента, типично народное, звучанием слогосочетания актер игры на нем. Корень слов «балалайка», или, как ее еще называли, «балабайка», давно привлекал внимание исследователей родством с такими русскими словами, как балакать, балабонить, балагурить, что значит болтать, пустозвонить. А эти слова в свою очередь, очевидно, произошли от татарских слов бала — ребенок, балалар — дети. Не отсюда ли наше баловаться, то есть резвиться, ребячиться?
Не передают ли все эти понятия, дополняя друг друга, суть балалайки — инструмента легкого, забавного, бренчливого, не очень в те времена серьезного? Первое письменное упоминание о балалайке относится к 1715 году, ко времени царствования Петра I. На одном из придворных пиршеств было решено по царскому указанию составить грандиозный оркестр, в который входили бы представители всех народностей, населявших тогда Россию. Каждый представитель нации должен был нести музыкальный инструмент, наиболее характерный для нее. Любопытно, что балалайка была приписана самим Петром I калмыкам. Какие основания побудили его к этому, сказать сейчас трудно. Ни у татар, ни у калмыков инструмента с подобным названием нет. Но были и есть струнные щипковые инструменты, чрезвычайно напоминающие балалайку. И хотя назывались эти инструменты по-разному (у калмыков — домр, у бурят — гор, у татар — думбра; см. главу о домрах), многие из них, в том числе калмыцкий, имели треугольную форму кузова, длинную шейку, две-три струны. И, самое главное, играли на них не плектром, а пальцами, типично балалаечным бряцанием. С другой стороны, известно, что русские балалайки даже в пору своего широчайшего распространения по Руси не всегда и не везде имели треугольную форму. Многие из них, наподобие вышедшей к этому времени из употребления домры, имели овальный, тамбурообразный корпус. Более того, изготавливался этот корпус нередко из... тыквы. В «Мертвых душах» Н. В. Гоголь вспоминает «... молдованские тыквы, называемые горлянками, из которых делают на Руси балалайки, двухструнные легкие балалайки, красу и потеху ухватливого двадцатилетнего парня...»
Знаменитый русский музыкант — композитор, скрипач, балалаечник и дирижер Иван Евстипнеевич Хандошкин (1747—1804) играл на балалайке, сделанной также из тыквы, проклеенной внутри порошком битого хрусталя, что придавало звуку, по свидетельству современников, особую чистоту и серебристость.
Можно предположить, что на определенном историческом этапе, как это часто бывало и бывает, произошло слияние двух-трех родственных щипковых инструментов, в результате которого именно русский человек развил и распространил совершенно новый, самобытный струнный инструмент — балалайку. От домры был заимствован корпус (неважно какой — овальный или треугольный), строй (по квартам), а от гуслей — способ игры. И вот, пожалуй, именно способ игры определил своеобразие нового инструмента. По богатству оттенков звука, по разнообразию штрихов балалайка превосходит своих предшественников. Тут и тремоло, как на домре, щипки пальцами правой руки и бряцание, как на гуслях, щипки пальцами левой руки, что идет, пожалуй, от арфы, большая и малая дробь, пиццикато, глиссандо, вибрато...
«... Сей инструмент в великом употреблении в России между простым народом» — написано в одной из книг издания 1795 года.
«Не легко найти в России дом, — читаем мы в другой, — где бы на этом инструменте молодой работник не наигрывал служанкам своих вещичек. Инструмент этот имеется в продаже во всех мелочных лавках, но еще более способствует его распространению то обстоятельство, что его можно самому изготовить». Старинные печатные свидетельства говорят и о том, что балалайка была «в великом употреблении» не только «между простым народом». Мы уже упоминали имя И. Хандошкина, за которым утвердилась слава «первого сочинителя и игрока русских песен» и «первого виртуоза на балалайке». Историки свидетельствуют о широком распространении этого инструмента в богатых домах и даже при царском дворе.
О популярности балалайки говорит и довольно частое упоминание ее во многих русских народных песнях. В интереснейшей книге •Ф. Соколова «Русская народная балалайка» собраны многочисленные выдержки из русского фольклора, связанного так или иначе с балалайкой. Так, например, в известной русской народной песне «Во поле береза стояла» есть слова:
Срежу я с березы три пруточка,
Сделаю себе я три гудочка,
Четвертую балалайку...
Есть и загадки про балалайку, например:
В лесу выросло,
Из лесу вынесено,
На руках плачет,
А на полу скачет.
Многие пословицы и поговорки как бы оттеняют характер этого инструмента, увязывают с ним характер и поведение того или иного человека:
Вывернулся, как Мартын с балалайкой.
Наш брат Исайка — без струн балалайка.
На словах, что на гуслях, на деле — что на балалайке.
Чаще же всего упоминания об этом инструменте разбросаны в многочисленных частушках и припевках, исполнявшихся, как правило, именно под балалайку.
Балалаечка гудит,
Жалко милого будить...
Балалаечка — гудок
Разорила весь домок...
Как на эту балалаечку
Навешаю цветов,
Чтобы эта балалаечка
Играла про любовь.
Популярность и демократичность инструмента отразилась и в творчестве русских писателей-классиков, всегда бывших внимательными к мельчайшим подробностям народного быта и, тем более, искусства. У Пушкина в «Евгении Онегине» есть такие строки:
Иные нужны мне картины:
Люблю песчаный косогор,
Перед избушкой две рябины,
Калитку, сломанный забор,
На небе серенькие тучи,
Перед гумном соломы кучи
Да пруд под сенью ив густых,
Раздолье уток молодых;
Теперь мила мне балалайка...
А вот из Лермонтова (стихотворение «Русская мелодия»):
Так перед праздною толпой
И с балалайкою народной
Сидит в тени певец простой
И бескорыстный и свободный!..
Немало добрых слов о балалайке сказано Л. Толстым, А. Чеховым, И. Тургеневым, А. Островским, В. Майковым, вплоть до советских писателей и поэтов; на старинных гравюрах и более поздних рисунках один из наиболее приметных музыкальных инструментов— тоже балалайка.
Однако в начале XIX века у балалайки появились серьезные конкуренты, совсем было вытеснившие ее из употребления. Вначале это была семиструнная гитара, а затем гармонь. Последняя-то и нанесла вообще всем струнным сокруши тельный удар, и трудно сказать, как бы сложилась судьба нашей задорной трехструнки, если бы не тот самый молодой человек, которого мы оставили со своими чертежами у самого порога музыкальной мастерской.
Вот как сам В. В. Андреев рассказывает о посещении им известного скрипичного мастера В. В. Иванова.
«Когда в 1880-х годах я обратился впервые к инструментальному мастеру, очень талантливому, известному особой выделкой смычков и починкой старинных инструментов, с просьбой сделать по моим указаниям из лучших сортов дерева балалайку, то вначале он принял мое предложение за шутку; когда же я уверил его, что говорю совершенно серьезно, он так обиделся, что перестал со мной разговаривать, вышел в другую комнату, оставив меня одного. Я был очень смущен, но тем не менее решил настаивать на своем; в конце концов мне удалось убедить его не словами, делом... Я принес ему простую деревенскую балалайку, стоившую 35 копеек, на которой в то время играл сам, сделанную из простой ели, с навязанными ладами, и сыграл ему на ней несколько песен. Моя игра его настолько удивила, что он согласился сделать мне балалайку с тем, чтобы я дал ему слово никому и никогда о том не рассказывать, так как такая работа для него унизительна и может серьезно повредить его репутации. Я долгими часами просиживал у него, следя за работой... и неоднократно был свидетелем, как при каждом звонке он быстро вскакивал и накрывал верстан тут же лежащим наготове платком, чтобы кто-нибудь из его заказчиков или посторонних не увидел лежащей на верстаке балалайки...»
Звучание нового инструмента оказалось превосходным. Первый же сольный концерт молодого музыканта имел самый широкий резонанс. Никто даже не ожидал, что невозможно будет достать билет на концерт Василия Андреева.
В 1885 году новую балалайку для Андреева соизволил изготовить «поставщик его величества», знаменитый петербургский мастер Франц Станиславович Пасербский. Он почувствовал, что дела Андреева наверняка пойдут в гору и спрос на балалайки будет расти. Как оказалось, опытный мастер не ошибся. Новая балалайка была названа «пятиладовой» и принципиально отличалась от первой. На всех балалайках до Андреева не было зафиксированных, то есть врезанных в шейку грифа металлических или костяных порожков, к которым музыкант прижимает струну пальцами. Даже на балалайке мастера Иванова эти лады навязывались: шейка грифа в нужном месте перевязывалась толстой жилой. Приходилось делать 3—5 перевязей, которые то и дело сползали и их нужно было поправлять. Андреев зафиксировал лады и впервые на балалайке были врезаны постоянные порожки.
Их было пять. Поэтому балалайка Пасербского и стала называться «пятиладовой». Это был огромный прогресс для развития старинного инструмента.
В наше время балалайка имеет более двадцати ладов. На ней можно сыграть любую мелодию в любой высоте настройки. Но в то время инструмент Пасербского был смелым шагом вперед.
Концертный сезон 1888 года принес балалайке Андреева-Пасербского заслуженную славу. Талантливого музыканта стали называть «артистом» и «молодым отцом балалайки». Но не о себе, не о своей славе думал Василий Андреев. Как потом оказалось, у него были далеко идущие планы. Первым шагом в их выполнении стала «Школа игры на балалайке», которую Василий Андреев написал в содружестве с издателем Селиверстовым. Вторым шагом в задуманном Андреевым наступлении было создание ансамбля балалаечников из восьми человек, потом балалаечного ансамбля из четырнадцати человек. А балалаечников в то время не выпускало ни одно музыкальное учебное заведение, и их нужно было готовить специально. Правда, энтузиастов этого нового дела оказалось хоть отбавляй. Среди них попадались и талантливые и образованные музыканты. И вполне естественно, что во главе всего этого стал сам Василий Андреев.
Менее чем через год балалаечному ансамблю предстояло представлять русское искусство на Всемирной выставке в Париже в 1889 году. Не было ни репертуара, ни опыта, ни традиций. И тем не менее ансамбль блистательно справился со своей задачей.
В 1892 году, во время гастролей во Франции Андрееву было пожаловано звание академика Французской академии «за введение нового элемента в музыку». Так Василий Андреев стал академиком в 31 год. О нем заговорили, и не только в среде слушателей, но и в кругу видных музыкантов, писателей, артистов. Его ансамбль стали приглашать на самые почетные сцены Петербурга. Петр Ильич Чайковский сказал, послушав игру балалаечного ансамбля под управлением Василия Андреева и при его непосредственном участии как солиста-виртуоза: «Какая прелесть эта балалайка! Какой поразительный эффект может она дать в оркестре! По тембру — это незаменимый инструмент!».
Восхищались русской балалайкой и Владимир Васильевич Стасов, Лев Николаевич Толстой. Они оказывали оркестру Василия Андреева всемерную поддержку. Так слава возвращенной народу балалайки стала славой не только Василия Андреева — гражданина и патриота в самом большом смысле этого слова, но и славой всего русского музыкального искусства.
Наши лучшие советские балалаечники-виртуозы пользуются всенародной любовью и всемирным признанием. Напомним хотя бы такие имена, как ныне покойный Н. Осипов — заслуженный артист РСФСР, Б. Феоктистов — заслуженный артист РСФСР, Л. Воинов — народный артист Мордовской АССР и заслуженный деятель искусств РСФСР, П. Нечепоренко — народный артист РСФСР и лауреат Государственной премии и другие.