к
Юрий Александрович Васильев
Александр Семенович Широков
РАССКАЗЫ О РУССКИХ НАРОДНЫХ ИНСТРУМЕНТАХ
(серия «Юному любителю музыки»)
Редактор А. Красинская
Художник В. Вейцлер
Худож. редактор Г. Христиани
Техн. редактор Ю. Вязьмина
Корректор К. Петрова
«Советский композитор» Москва 1976
ОГЛАВЛЕНИЕВведение
Язык барабанов
Звуки Эола и рог Роланда
Лук и струна
Ударные музыкальные инструменты
От ложек до дров
Ложки
Трещотка
Бубенцы
Кокошник
Рубель
Коробочка
Дрова
Духовые музыкальные инструменты
Свистящие духовые инструменты
Кугиклы
Свистульки
Свирель
Язычковые духовые инструменты
Жалейка
Волынка
Сурна
Брелка
Амбушюрные духовые инструменты
История пастушьего рожка
Струнные музыкальные инструменты
Щипковые инструменты
О чем рассказали гусли
Гусли звончатые
Гусли щипковые
Гусли клавишные
«Рад скомрах о своих домрах»
Возвращение балалайки
Нашествие гитары
Смычковые инструменты
Лук-лучок, смык-смычок
Гудок
Скрипка
Колесная лира
Русский баян
Оркестр русских народных инструментов
В. В. Андреев — создатель первого оркестра
Традиции Андреева живы
Оркестр русских народных инструментов имени Андреева Ленинградского радио и телевидения
Государственный академический русский народный оркестр им. Н. П. Осипова
Академический оркестр русских народных инструментов Всесоюзного радио и телевидения
Оркестр Государственного академического русского народного хора им. Пятницкого
Нотные образцы народных инструментальных наигрышей
ВВЕДЕНИЕ
Стояло прохладное туманное утро сентября 1654 года. Москва только проснулась. Ударили в колокола, сначала о «Ивана Великого», потом подал голос «Василий Блаженный». Звоны его мягче, но слышно было так же далеко. С золоченых крестов слетела стая ворон и галок, закружившись черной тучей...
Процессия монахов двинулась вниз к реке Москве. Чернецы сопровождали пять доверху нагруженных подвод. Из-под соломы виднелись то резной завиток, то отполированная деревянная трубочка, то край изящного кузовка. Все это, немилосердно брякая и скрипя, с грохотом двигалось по направлению к деревянному мосту. Крестились встречные прохожие. Обоз, миновав мост и оказавшись в Замоскворечье, свернул налево. Путь его лежал к пустырям и болотам теперешнего Нагатина.
Наконец шествие остановилось. Монахи принялись разгружать подводы. На землю полетели домры и гусли, рожки и свирели, бубны и трещотки... Гора инструментов росла. Потом все это подожгли. Поднялся столб дыма и пламени. Куча занялась вся сразу. Сухая древесина горела с гулом. Не прошло и часу, как все то, из чего умелые руки могли извлечь множество звуков — то печальных, то веселых, — превратилось в золу и тлеющие угли.
Еще «Домострой» считал игру на музыкальных инструментах «грехом равным пьянству», а тех, кто был почитателем этого искусства, православное духовенство причисляло к язычникам и богохульникам, отвлекающим людские души от бога. Только церковное многоголосное пение считалось музыкой, достойной христианина, только церковную музыку надлежало ему слушать и петь.
Средневековая христианская Русь не раз ополчалась на народных музыкантов. Крестьянам и городскому люду под угрозой штрафа запрещалось держать у себя народные инструменты, тем более на них играть. «Чтобы они (крестьяне) бесовские игры в сопели и в гусли и в гудки и в домры не играли и в домах у себя не держали... А кто, забыв страх божий и смертный час, учинит играть и всякие игры у себя держать — править пени по пяти рублев на человека» (из юридических актов XVII в.). Еще более строгие законы были направлены на борьбу со скоморохами. Эти музыканты были, как мы сегодня говорим, профессионалами, они своей игрой, плясками и песнями зарабатывали на жизнь. Скоморохи ходили по деревням и городам и показывали представления с песнями и музыкой. Очень часто их остроумные куплеты носили антицерковный характер. Они высмеивали глупых попов, жадных купцов и спесивых бояр. Запрещение скоморохам играть и разрешение жителям «высылать из селений начинающих играть насильно» встречаются в восьми царских грамотах от 1470 года по 1555-й.
Патриарх Никон решил разом освободить Москву от скверны. И вот теперь «бесовские инструменты» отбирали на улицах, в домах, кабаках, словом, везде, где на них могли играть, и сжигали. Горели совершенствовавшиеся веками, может быть, уникальные музыкальные инструменты. Русская национальная музыка понесла чувствительный урон.
Правда, сам народ всегда любил своих музыкантов. Эта любовь спасла и инструменты, и традиции исполнительства на них от полного забвения. А потом нашлись энтузиасты, возродившие их для новой жизни.
Эта книжка расскажет вам о русских народных инструментах, об их истории, возможностях и способе изготовления. Прочтя ее, вы, может быть, задумаетесь над тем, что создавалось людьми многих поколений, что не одну тысячу лет занимало воображение одаренных музыкантов и мастеров. В каждом, даже самом простом музыкальном инструменте — изящество и целесообразность, достигнутые ценой труда, напряженных поисков, а порой и лишений, сквозь которые шел к своей цели древний мастер.
Посмотрите на сцену сегодня. В одном симфоническом оркестре — несколько десятков различных типов инструментов. Но все это многообразие можно разделить по принципу звукоизвлечения на три большие группы.
Ударные — барабаны, тарелки, гонги, колокольчики...
Духовые — медные и деревянные: флейты, кларнеты, гобои, трубы, валторны, тромбоны...
Струнные — щипковые и смычковые: арфы, скрипки, виолончели...
Эти инструменты хорошо известны во всем мире, их история более или менее ясна, к их звучанию уже привыкли.
Но на свете есть еще сотни, тысячи музыкальных инструментов, которые бытуют в народе. Некоторые из них собраны и составляют оркестры народных инструментов. А есть еще и такие, которые ждут своего открывателя. И народные инструменты так же легко делятся на три названные группы. Принципиально нового человечество еще не изобрело (в этой книге нет места электронике).
Думается, что читатель вправе задать вопрос: «Для чего же столько инструментов?» Ведь в сущности мелодию можно сыграть на любом из них, кроме, конечно, ударных, хотя... вы узнаете из этой книжки, что и на некоторых ударных она исполнима. Но об этом позже.
Мир, в котором мы живем, насыщен всевозможными звуками. От шорохов и скрипов до ударов прибоя и раскатов грома. Древнейшие обитатели земли слышали примерно то же, что и мы. Но между этим звуковым многообразием и музыкой огромная пропасть, потому что звуки сами по себе — еще не музыка. И когда человек начал воспроизводить их, приманивая птиц и животных, это тоже еще не была музыка.
Человек должен был научиться определенным образом организовывать звуки и вкладывать в их последовательность свои чувства и мысли. Вот тогда и возникла музыка. Но происхождение музыки — очень сложная и во многом еще неясная проблема, существуют разные гипотезы, выдвинутые учеными. Тем более мы не будем ее касаться в этой книжке.
И все же природа всегда была для человека великим учителем. Познавая природу, открывая ее законы, он учился использовать их. Так возникли и музыкальные инструменты. Ведь принципы, на которых основана их конструкция, тоже заимствованы у природы.
Сравнение и изучение напевов, инструментов, музыкальных традиций разных народов дает современным музыкантам богатый материал, помогающий представить, как зарождалась и развивалась музыкальная культура человечества. И хотя мы посвятили эту книжку русским народным инструментам, иногда для того, чтобы лучше объяснить какое-то явление, мы будем обращаться к инструментам других народов.
Ученые относят появление первых музыкальных инструментов к XIII тысячелетию до нашей эры. Подобно тому как каменные орудия и охотничьи луки появились самостоятельно и в Азии, и в Средиземноморье, и на русской равнине, так и почти одинаковые свистки, погремушки, музыкальные луки изготовлялись обитателями Африки, Европы, Америки. Раньше всех, по-видимому, появились ударные инструменты — конечно, самые простые. Затем — духовые: дудки, свистки, а потом флейты без отверстий из тростника и кости. Много позднее люди научились делать многоствольные флейты, а потом и флейты с отверстиями. Позднее появились струнные, и позже всего — их разновидность — смычковые. В таком же порядке располагается материал в этой книжке.
Но прежде — немного истории.
Язык барабанов
Солнце пекло нещадно. Оставаться в железных латах было невозможно, несмотря на то, что прохладные зеленые валы Индийского океана били миллионами брызг в открытые иллюминаторы.
«Сколько можно торчать у этого загадочного берега?» Васко да Гама вот уже несколько часов огромными шагами мерил палубу флагмана «Сан Габриэл». В голове его вертелись невеселые мысли. Еще бы: все то, что вызывало буйный восторг у дикарей, — все эти стеклянные бусы, железные ножи, куски красной материи — здесь, у берегов Мозамбика, не производило никакого впечатления. Может быть, это сказочно богатая страна? Во всяком случае, подарки, поднесенные ему, о многом говорили. Тут и жезл черного дерева, и слоновая кость, а таких диковинных фруктов он не пробовал никогда.
Особенно тревожили его душные тропические ночи. Мало того, что с наступлением внезапной, почти без сумерек, темноты туземцы начинали жечь костры, до моряков постоянно доносились то высокие, то низкие звуки местных барабанов. Вслушиваясь в их ритмы, то размеренные и неторопливые, то лихорадочно быстрые, да Гама ловил себя на мысли, что звуки о чем-то говорят. «Вот эти. Что это? Вопрос? Он слышится откуда-то издалека, из джунглей. А эти звуки? Видимо, ответ. Барабаны не играют все сразу. И люди ведь, когда беседуют о чем-то, не перебивают друг друга. Что-то тут не так. А эти все понимающие торговцы? На побережье таких нет. Они прибывают из джунглей и уже все знают. Вплоть до того, что им обязательно спустят трап с каравеллы. Только бы дождаться утра. Я уж сумею узнать, сколько золота и драгоценностей у их вождей!»
С рассветом небо раскололось от грохота орудий. С каравелл били пушки. Стонали ядра, разнося в щепки пальмы и хижины, картечь пенила лазурные воды бухты. Закованные в железо солдаты, подплывая в лодках к берегу, ожидали града камней и стрел. Выставленные пищали и мушкеты искали живую цель. Но, к величайшему удивлению Васко да Гамы и его отряда, на берегу не оказалось ни одного человека. Хижины были брошены, видимо, еще с вечера. Кто дал сигнал? Откуда они узнали о приближении опасности?
Если бы Васко да Гама знал о говорящих барабанах Африки столько, сколько знаем сегодня мы, он многое бы понял. И в наше время путешественники не перестают удивляться тому, как переговариваются африканцы из разных деревень, порой отстоящих друг от друга на десятки километров. Можно передать в соседнюю деревню и даже еще дальше любое сообщение. Мы не говорим уж о том, что звуки эти, подобно колоколу, могут позвать, допустим, на пожар. Нет, речь идет о том, что кто-то собирается жениться или что в гости приехали белые люди и даже с оружием или без него.
Барабанный язык с незапамятных времен знаком всей Африке. Под его ритмы танцуют и работают. Для жителя Африки танец — все равно, что для нас, скажем, песня. В Африке множество ударных инструментов. Есть и такие, на которых можно сыграть мелодию из пяти и более звуков. Но самое главное в их языке, конечно, ритм. Тут напрашивается аналогия с человеческой речью. Ведь, не слыша слов, можно определить состояние человека по интонациям, темпу и динамике его речи. В стихии ритма тоже очень просто отличить, скажем, стук в дверь соседа, узнавшего, что ваш дом горит, от стука почтальона. Видимо, сосед будет барабанить очень громко и с максимальной частотой. Вот тут, мы думаем, в сочетании ритмического рисунка, темпа и динамики заключается сущность барабанного языка.Звука Эола и рог РоландаЕсли бы упругие струи Эола не свистели в снастях, парусные корабли не сдвинулись бы с места. Гомер рассказал в своей поэме, как древнегреческий бог ветра Эол передал герою Троянской войны Одиссею козий мех, наполненный ветрами — Зефирами. Неосторожные спутники Одиссея развязали мех. Из него с силой выскочили ветры, наполнившие парус «Арго». Корабль Одиссея и его товарищей-аргонавтов прибило к тем же берегам, от которых они начали свое путешествие.
Вот мы говорим: «Струи Эола свистели в снастях». Но только ли в снастях? Вспомним легенду «Эолова арфа». Потоками ветра бог задевал золотые струны этого волшебного инструмента, и они звенели серебристо и нежно. Но не только на арфе играл Эол. Древнеримский мыслитель и поэт Тит Лукреций в своем трактате «О природе вещей» писал более двух тысяч лет назад:
Звонкому голосу птиц
подражать научились устами
Люди задолго пред тем,
как стали они в состояньи
Стройные песни слагать
и ушам доставлять наслажденье.
Свист же Зефира в пустых
стеблях камышовых впервые
Дуть научил поселян
в пустые тростинки цевницы.
Вполне может быть, что древний человек, затаившийся на болоте в зарослях камыша, услыхал звук, который не был похож ни на какие другие.